30 ноября прошлого года в «Парке Гагарина» вышла статья Ольги Путиловой"Бизнес-проект по обомжеванию страны«. Публикация вызвала большой общественный резонанс, в отношении отдельных «героев» статьи правоохранительные органы возбудили уголовные дела. Но, ситуация на рынке микрозаймов не стала проще, понятнее и законнее.

Сегодня мы продолжаем тему. В этот раз особое внимание уделено деятельности еще одной структуры, активно лишающей граждан их жилья — Международному кредитному бюро.

Довольно долго сфера микрозаймов развивалась у нас в стране без особого контроля, внятного регулирования, а по сути — стихийно. Появление летом 2010-го ФЗ № 151 «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях» отношений в этой области должным образом не отрегулировало. Скорее наоборот: вопросов появилось больше, чем ответов. А микрофинансирование стало альтернативой кредитованию. Напомню, изначально эта услуга рассматривалась как «экспресс-займ до зарплаты» без обеспечения. Именно поэтому МФО разрешили брать более высокие, чем в кредитных организациях, проценты. Однако упомянутый закон помимо микрокредитования позволил им также выдачу «иных» займов. А в новой его редакции от 29.03.16 появилось и ключевое уточнение: под «иными» подразумевались займы под залог недвижимого имущества. Тем самым микрокредиторам развязали руки. И, как следствие, начался бурный расцвет их деятельности, осуществляемой по своим, особым правилам: платежеспособность клиента не является определяющей, главное — наличие недвижимости, под залог которой, ему с удовольствием дадут в долг.

Крайне печальным оказался опыт общения с деятелями микрокредитования жительницы подмосковных Химок Анны Ахрамеевой. Ее семью обработали и «отработали» по полной программе. Несовершеннолетние дети 4, 13 и 15 лет в расчет не брались. Сначала займ под залог квартиры и с согласия Анны взял супруг. «Но, — поясняет женщина, — я дала согласие только на подписание первого договора. Там все было в единственном числе: договор, а не договорЫ — мы же читаем буквально. А компания воспользовалась этим согласием и заключила с мужем второй договор займа и договор ипотеки». Дальше — больше: манипуляции с доверенностями, навязанное перекредитование, регистрация в Росреестре договора ипотеки, ну, и ловкость рук, конечно. Например, заемщику приносили на подпись соглашение о кредитных каникулах, а подписанным почему-то оказывалось соглашение об отступном. Или согласие, из которого следовало, что Анна дала в отношении квартиры добро на любые действия, в любое время, при любых обстоятельствах. Человек в здравом уме на такое вряд ли подпишется, да этого и не требовалось, был бы свой нотариус, а подписи пострадавших возникали на документах только что не сами собой. Уже во время судебного разбирательства появилось предложение провести дорогостоящую почерковедческую экспертизу. Причем, за счет пострадавшей, то есть, человека, который и без того являлся отчаянным должником. Анну даже вынудили снимать свою же квартиру у нового хозяина за деньги (при зарплате в 40 тысяч, за жилье ей пришлось отдавать 35 — О.П.), съезжать с тремя детьми было просто некуда. И как итог — решение суда о выселении. Органы опеки на заседании присутствовали, но выселению детей возражали чисто формально. Наконец, выживали Ахрамеевых особо не церемонясь. Лиц новые собственники не скрывали, да и фамилий — тоже, считая, видимо, борьбу с должниками делом абсолютно праведным:"Володьков участвовал во всем этом процессе и представлялся сотрудником службыбезопасности организации, — рассказывает Анна. — А на деле — это представитель собственника. Он угрожал по телефону, что знает, куда мои дети ходят в школу, куда ходят в детский сад, что знает, когда я гуляю с младшим ребенком. Был еще Белоусов, который хотел взламывать мою квартиру, с дрелью пришел, со слесарем, угрожал мне. Вот его я лично знаю. Дети дома были, а он так ломился в железную дверь, что у меня младший ребенок до сих пор боится оставаться один даже в комнате, я должна находится все время с ним, от любого звука вздрагивает и в таком состоянии уже больше полугода. Дети прекрасно понимали, что в любой момент могут остаться на улице«. Шансов на оспаривание судебного решения не было с самого начала.

Своим нынешним положением Ахрамеевы обязаны Международному кредитному бюро. Возможно, это чистая случайность, но его аббревиатура до буквы совпадает с названием другой организации — «Московского кредитного банка». Да и столичные офисы (бывают же такие совпадения) у обоих МКБ находятся по соседству. В учредителях интересующего нас «бюро» состоят граждане Латвии с иммунитетом на уровне депутатов Госдумы. Основной вид деятельности «латышских стрелков», а именно так их называют в народе, предоставление займов под залог недвижимого имущества. В 2011 году организация вошла в реестр МФО, а в 2016-м его покинула. "Эта "латышская бригада«приехала к нам на фоне появления закона о микрофинансовой деятельности. Они зарегистрированы как предприниматели, но это ширма, — рассказывает Сергей Лобанов,комиссар «Общественного комитета по защите от квартирного рейдерства». — На самомделе, это хорошо отлаженная мошенническая схема — именно так и организовывалась.Только МКБ, в отличие от той же «Энергии», «МСК-групп», "Московской залоговой компании"(коллеги по цеху — О.П.) работает чище«. А все потому, что схему идеологи МКБ выстроили весьма замысловатую и многоходовую. Они юридически подкованы, со всех сторон подстрахованы и прекрасно знакомы с психологией заемщика.

На практике этот отлаженный механизм работает следующим образом: потенциальный клиент видит в газете объявление, предлагающее кредит под залог недвижимости без справок о доходе и оглядки на кредитную историю. В большинстве своем подобную информацию ищут люди, которых серьезно прижало. Сначала на их горизонте появляется брокер, задача которого прощупать клиента, подготовить почву и подобрать организацию-кредитора. Интересный нюанс: все попытки многочисленных СМИ и правозащитников проникнуть в офис МКБ на Цветном бульваре, оказывались безрезультатными. Подготовленный же клиент попадает в «святая святых» только через брокера. Договор займа практически всегда составляется под 22-24% годовых. Подписанные клиентом бумаги уходят на одобрение и подпись гендиректора. Кроме того, у заемщика забирают оригиналы документов на недвижимое имущество, которое он готов заложить. Мотивация приводится вполне убедительная: документы нужны страховщику, который оценит квартиру, после чего будет принято решение — выдавать займ или нет. Если результат положительный, недели через две клиента приглашают в офис. И здесь он наконец получает договор —подписанный обеими сторонами, но претерпевший ряд серьезных изменений: так срок займа сокращается с оговоренных десяти лет до трех. А сумма займа приобретает долларовый эквивалент.

Человек недоумевает, почему уменьшился срок? Его успокаивают: исправно выплачиваете долг — продлеваем договор на тех-же условиях. И по поводу валютного эквивалента наглядно разъясняют: мы, дескать, организация европейская, у нас все компьютерные программы считают в долларах (почему не в евро — остается загадкой), но к вам это не относится, отдавать будете исключительно в рублях. Подобные ловушки, надо сказать, расставлены буквально на каждом шагу, и даже на тот случай, если клиент соберется дать задний ход. Не нравятся, скажем, человеку новые условия, так принуждать к сделке его никто и не станет. Но! Ему напомнят, что надо заплатить брокеру, ведь тот свою работу выполнил. И погасить штраф за отказ от займа. Это, конечно, не законно, только клиент-то не в курсе. Наконец, для того, чтобы досрочно прекратить договор, потребуют написать соответствующее письмо. За время, пока оно рассматривается, накапают проценты, и их тоже придется оплатить. А откуда, спрашивается, свободные деньги у человека, пришедшего их занимать? Вот он и соглашается на новые условия. И подписывает еще один договор — ипотеки. Жилье клиента становится обеспечением его займа. Затем человеку сообщают, что деньги он (оказывается!) берет для ремонта и неотделимых улучшений предмета залога, то есть, квартиры. Не важно, для какой цели они нужны клиенту в реальности. Документально будет закреплена версия ремонта. Именно это дает право считать, что перед нами договор не просто залога, а ипотеки. И только такой вариант интересен кредиторам: ведь при ипотечном договоре в случае судебного разбирательства законом разрешено обращать взыскание на жилье должника, даже если оно у него единственное.

Весь этот «огород» городится с единственной целью — забрать недвижимость. А убедить клиента изменить цель займа, как правило, труда не составляет: "Люди живут по принципу "дают — бери".В момент подписания договора внимание клиента на цели займа не акцентируют — поясняетЕлена Калиничева, адвокат, правозащитник. — Форма договора разработана на всех клиентов одна. Это далеко не единственный сюрприз, который для них готовят. Еще на старте клиенту говорят, что размер заработной платы не имеет значения, хотя о нем спрашивают.А справка работниками МКБ потом прилагается, где зарплата указана в разы больше реальной. Это инструмент, который используется позже для манипуляций и запугивания клиентов, чтобы не торопились бежать в полицию«. При этом их успокаивают: справка нужна МКБ исключительно для отчетности о выданном займе.

После того, как договоры займа и ипотеки зарегистрированы, человек получает наконец живые деньги. Объем которых резко уменьшается уже на старте: солидный процент, порядка 100-150 тысяч, уходит брокеру. Деньги берутся и за выдачу займа, хотя законом в случае с МФО это не предусмотрено. К слову, в марте 2016-го ЦБ отозвал лицензию у Смартбанка. По данным регулятора, он проводил высокорискованную кредитную политику, и был вовлечен в сомнительные финансовые операции. А ведь именно через этот банк свои операции проводило МКБ. Кто кому подмочил репутацию — вопрос риторический.

Массово клиенты МКБ «посыпались», когда начал расти курс доллара. Для многих оказалось тяжело вместо ежемесячных, скажем, 20 тысяч отдавать 40. Начались задержки платежей. И в этой ситуации сотрудники бюро демонстрировали прям-таки невиданное человеческое участие: все, мол, понимаем, предоставим кредитные каникулы, проведем рефинансирование, перезаключим договор займа. Последнее по сути и стало для большинства началом конца.

Одна из самых вопиющих в своем цинизме историй произошла с жительницей подмосковной Лобни Юлией Стариковой, мамой четверых детей. Женщина обратилась в МКБ еще в 2013-м. А уже позднее, когда ей предложили перезаключить договор, пребывала в святой уверенности, что речь идет о рефинансировании, которое облегчит финансовую нагрузку, для этого, собственно, и заключаются подобные сделки. Оформляя второй договор займа, в сумму основного долга МКБ включает внушительные пенни (договором предусмотрено, что если просрочено до 10-и дней, то процент считается от суммы ежемесячного платежа, а если свыше — то уже от общего размера займа —О.П.) и неоплаченные проценты по первому договору, который, в свою очередь, досрочно закрывается. Полтора миллиона таким образом превращаются в три. К огромным платежам человека подводят намеренно, прекрасно понимая, что тот их просто не потянет, ведь кредиторы о финансовых возможностях клиента прекрасно осведомлены. Он же по факту попадает в долговую яму. И только вопрос времени, как быстро сдастся.

Естественно, что в таком состоянии принимать рациональные решения способен далеко не каждый. Тогда МКБ запускает следующий этап своей схемы под условным названием «что будем делать дальше». Клиента могут психологически обработать или с помощью крепких парней надавить. И вот уже «выход» найден: надо всего лишь переоформить квартиру на одну из предложенных надежных фирм, например, на ООО «Мосаренда». А потом постепенно выкупать у нее. Такую схему в МКБ называют «лизингом». Это еще один из методов отъема недвижимости. В данном случае клиент собственными руками передает квартиру в собственность дельцам. Так случилось и со Стариковой. В чем специфика такого капкана, объясняет Елена Калиничева: «Человеку говорят: либо мы с вашими долгами идем в суд, и вы лишаетесь жилья. Либо продлеваем договор, и вы платите дальше. И люди опять готовы на что угодно, только бы не потерять квартиру. Они даже не осознают, что,заключив новый договор, к моменту потери приближаются еще стремительней». А кредиторы еще и педалируют ситуацию, красной нитью проводя через все разговоры мысль о том, что потеря жилья — это неизбежность. И единственно возможный выход — договор лизинга, который, на первый взгляд, кажется едва ли не спасением. «Платит такой клиент уже не по договору займа, где идутпенни и штрафы, — объясняет Елена Калиничева, — а суммами, на которые договаривается сорганизацией. Это преподносится как плавающая схема. Человек на тот момент не думает, что для него более привлекательно, главное — остаться в квартире. По факту жеподписывает не договор лизинга, как ему внушают, а договор купли-продажи, где в качестве покупателя выступает аффилированное лицо». А это уже последний капкан, попав в который, должник теряет свою недвижимость окончательно.

На самом деле никакого выбора нет. На чем бы не остановился клиент, это однозначно окажется в пользу манипулятора. Хотя, некоторые действительно верят, что это выход, и они, по крайней мере, выигрывают время. Да, сумма увеличивается, ну а как иначе, если курс доллара растет — рассуждают одни. Других же подкупают кредитные каникулы. После подписания нового договора клиента и правда могут освободить от уплаты процентов, месяца на два. Кредитору подобное послабление ничего не стоит, ведь схема выстроена так хитроумно, что даже при регулярных выплатах размер основного долга постоянно увеличивается. Договор с клиентом будут перезаключать столько раз, сколько потребуется, технично и последовательно подводя к тому, чтобы долг вырос практически до стоимости заложенной квартиры.

С москвичкой Галиной Крымовой контракт перезаключали четыре раза, в конечном итоге под взыскание попало заложенное имущество, но даже после этого и при условии, что женщина платила по займу, она осталась должна МКБ. Ведь почву для отъема квартиры готовят с самого начала. Педантично загоняют в финансовую кабалу, а дальше уже в зависимости от специфики клиента выбирают подходящий вариант для финала. Это может быть, к примеру, соглашение об отступном, подписать которое клиенту предлагают одновременно с договором займа. Такой документ МКБ пускает в ход, когда получено решение Третейского суда, к которому микрокредиторы питают особую слабость, уж больно гладко там все выходит: «Ни один из известных мне клиентов МКБ не участвовал в разбирательстве в Третейском суде. Повестки по непонятным причинам не доходят, — рассказывает ЕленаКалиничева. — Человек живет в квартире, а в МКБ тем временем получают судебное решение, идут в суд уже общей юрисдикции, там решение закрепляют, получают исполнительный лист. А затем лицо, на которое оформлена доверенность от собственника квартиры (эта бумага обязательно присутствует в деле — О.П.), по указанию МКБ регистрирует соглашение об отступном, оформляя переход права собственности на МКБ». Собственник, естественно, не в курсе происходящего. За нос его водить начинают еще на этапе подписания, усиленно внушая, что соглашение об отступном к договору об ипотеке прилагается в обязательном порядке.

Здесь имеет смысл пояснить, что собой представляет данное соглашение. Предположим, человек, взявший в долг, не в состоянии рассчитаться.Тогда с кредитором он обсуждает варианты выхода из ситуации. Один из них — перевести на заемщика определенное имущество в счет погашения долга. Но речь об отступном, и это важно, заходит лишь в случае, когда серьезная задолженность уже налицо. А в истории с МКБ упомянутое соглашение подписывается, когда даже на горизонте нет не выполненных обязательств. Деньги еще не выданы, а соглашение об отступном уже подписано. Это своего рода «соломка», загодя подстеленная кредиторами для себя любимых.

Возвращаясь к истории Юлии Стариковой, замечу, что здесь все происходило стремительно и вопреки здравому смыслу: предварительный договор купли-продажи (тот самый лизинг), по которому она должна была свою квартиру выкупать, оформили не на заемщицу (этот вариант, якобы, не пропустилаюридическая служба — О.П.), а на уже упомянутого выше Володькова — верного сотрудника МКБ. Он вел Старикову по всей сделке, был с ней в хороших отношениях, через него женщина и передавала деньги для выкупа жилья. Вот только возвращаться на исходные позиции никто не собирался. И обещания переоформить квартиру после выкупа на Старикову были чистейшей профанацией. Все это делалось только для того, чтобы забрать недвижимость, еще и сняв при этом с клиента деньги. А почему не обирать, пока есть, что брать. Стратегия простая — максимально лишить человека денег, чтобы, осознав все произошедшее, он уже не мог себе помочь.

В какой-то момент прозрение, действительно, наступило. Юлия побежала в суд, но собственником квартиры к тому моменту являлась «Мосаренда». «Это аффилированная с МКБ структура, —поясняет Елена Калиничева. — У них несколько организаций и частных лиц, на которые оформляется недвижимость. Несколько продаж делают для того, чтобы почистить квартиру. Пока Старикова судилась, „Мосаренда“ уже переоформила квартиру на некоего Моргулиса». Человека, добавлю, хорошо известного не одному должнику. Промежуточный собственник, которого в узких кругах называют «прокладкой», за соответствующий гонорар освобождает жилье от прежних хозяев.

Правозащитники и адвокаты провели анализ собранных документов, сведений, истребованных судом в рамках дела Стариковой, судебного запроса в Росреестр, информации от оперативных органов и самих потерпевших. И вот итог: 127 квартир было отнято таким образом с 2011 года. Это только по одной организации. «Все 127 квартир перешли в собственность либо МКБ, либо аффилированных лиц („Мосаренда“, „Столичные кредиты“). Фамилии и названия, на которые оформляются квартиры, одни и те же. И 127 квартир — это только по тем данным, которые нам удалось найти, это далеко не полная статистика», — констатирует Калиничева. По другим сведениям, отнятых квартир более трехсот на общую сумму около 2,4 млрд рублей (сумма сложилась из средней стоимости квартиры, а это порядка 8 млн рублей, умноженной на 300 — О.П.). Если же подсчитать не жилье и рубли, а реально пострадавших людей, цифры вырастут в разы. Только в квартире Стариковой проживает шесть человек, четверо, напомню, дети. "Активисты "Народного антирейдера"приехали поддержать ее, — продолжает Сергей Лобанов. — По итогу трехчасовых баталий с участием судебных приставов и правоохранительных органов с Моргулисом (новый собственник — О.П.) было достигнуто соглашение о том, что он со своего барского плеча милостиво предоставит возможность пожить матери четырех детей в своей квартире еще три месяца. Мы просили, чтобы дети хотя бы доучились до конца учебного года, но Моргулис согласился только на это«. Отведенный срок 26 февраля истекает. Пересмотр решения возможен лишь в том случае, если будет возбуждено уголовное дело, и вынесен приговор. На это могут уйти не месяцы, годы.

По подобным мошенничествам, о чем говорят практически все потерпевшие, правоохранители очень долго накапливают материалы, неохотно возбуждают дела и крайне медленно расследуют. За это время мошенники успевают сходить в суд, обратить взыскание на заложенное имущество, и по суду бывшего клиента выселить. Схема действует безотказно. А срок исковой давности по таким делам — всего лишь год. И какие бы телодвижения не предшествовали финалу, разворачивается он, как правило, в суде. Необходимые документы для этого у организации готовы заранее. А «справедливости» сотрудники МКБ добиваются все больше в Мещанском районном суде столицы, где «Все идет как по конвейеру, одна и та же судья Смирнова рассматривает все дела по МКБ, — рассказывает Елена Калиничева. — У нас собралась группа пострадавших от МКБ, мы представили доказательства того, что работает целая система недобросовестных действий. В июне 2016 года Смирнова вынесла решение по одному групповому иску, а через месяц — по второму. В удовлетворении исковых требований нам отказали. Мы подали апелляционные жалобы. Дело к рассмотрению было назначено в Мосгорсуде спустя полтора года, и только после того, как истцы обратились в квалификационную коллегию с жалобой на судью. Тем временем все иски МКБ на тех же самых клиентов (где они выступали в качестве ответчиков — О.П.) судья Смирнова уже рассмотрела в пользу Международного кредитного бюро».

Такие же неудачи с оспариванием практически у 98% клиентов МКБ. С 2014 года правозащитники пытаются привлечь внимание к проблеме. И настойчиво убеждают, что мы имеем дело с разветвленной, сетевой структурой. Достаточно сказать, что в возбужденном ГСУ уголовном деле по «Московской залоговой компании», фигурируют те же люди, которые работали с клиентами МКБ. В обоих случаях встречаются фамилии Орлов, Николайчук, Дубина, Гусельников, Маликовс, Добржанскинс, Володьков. Последний, напомню, выселял семью Ахрамеевой из Химок, он же светился в деле Стариковой. А ведь группа обманутых МКБ далеко не единственная. «У нас несколько дел находится в следственном управлении МВД, — рассказывает Сергей Лобанов, — это ООО „Московская залоговая компания“, „МСК- групп“, „Парнас“, „Лайнер“, „Негус“. Доказательства — очевидные, документы — поддельные. Потерпевшие готовы подтвердить все на очной ставке. И даже такие факты не расследуются. Пока там тормозят, у нас умирают люди — Евгений Маятников и Елена Гунишева были ключевыми свидетелями не по одной группе».

Мошенники умело прячутся за весьма расхожее, а для органов следствия еще и крайне удобное, общественное мнение: зачем занимал, если не был уверен, что сможешь вернуть. «И это общественное мнение озвучивают руководители ГСУ МВД по Москве, — продолжает Сергей Лобанов. — Пострадавшим, которые приходили на прием, они так и говорили: сами виноваты, сами все подписали, чего вы от нас хотите». Но, если бы в эту кабалу попадали граждане исключительно безответственные или безудержно наивные, но нет же. Есть ли в истории МКБ закрытые и полностью выплаченные займы? Большой вопрос. Ни правозащитники, ни адвокаты, с которыми мы общалась в ходе подготовки материала, о подобном не слышали. Так, может, дело не в том, что клиенты МКБ каким-то чудовищным образом переоценивают собственные силы? «Для нас сейчас какая-то стена — это ГСУ. Еще в 2015 году, чтобы попасть к великому и могучему начальнику следственного управления Агафьевой (заместитель начальника Главного управления МВД РФ по г. Москве — начальник Главного следственного управления — О.П.), чтобы на нас наконец обратили внимание, мы взяли уже буквально намоленный плакат „Хватит покрывать квартирных мошенников“, вышли на 30-градусный мороз и два дня стояли». В результате попали к одному из руководителей ГСУ, где правозащитникам популярно объяснили, что выдача займов под залог недвижимости — сложное интеллектуальное преступление. Расследуя его правоохранители рискуют быть обвиненными в давлении на бизнес. Сергей Лобанов с таким подходом категорически не согласен:«Про давление на бизнес оставьте омбудсмену Титову, — советует он. — Эта деятельностьс бизнесом ничего общего не имеет, ни одна уважаемая общественная организация — ни «Деловая Россия», ни «Опора России» не заступится за этот «бизнес». Он работает не законно. Я официально заявляю — это аферисты. Они по всем параметрам попадают под ст.159 ч.4 УК РФ — «мошенничество».

Что удивительно, расследование микрофинансовых схем (этого интеллектуального, как его называют, бизнеса) с недавних пор поручено вовсе не спецотделам, такие дела попадают почему-то к участковым. Они действительно ближе всех к недвижимости, вокруг которой и разворачиваются нешуточные баталии. Но разве этим определяется сфера компетенции? Еще менее понятно, почему эти дела относят к сфере гражданско-правовых отношений, именно в таком статусе и рассматривая.

Вместо того, чтобы погасить пламя, его просто слегка прикрывают. Потерпевший, лишившись жилья, денег, проиграв все гражданские суды, доходит до крайней степени отчаяния, и тогда случается «Балашиха», где летом прошлого года убили мать четверых детей: «Она была сообщницеймошенников, на нее записали около 20-и объектов недвижимости — рассказывает Сергей Лобанов. — Бывший собственник всем и везде доказывал, что его обманули, писал вправоохранительные органы, в ГСУ, Президенту, премьеру — а его никто не слышал. Женщинас приставами пришла выселять бывшего хозяина. Тот вышел с ножом и убил ее. Для себя тем самым человек восстановил справедливость, он был загнан в угол». Но самое страшное, что в этой трагедии, как и в двух предыдущих историях, больше всего пострадали дети...

Ольга Путилова,
специально для «Парка Гагарина»

Источник: http://parkgagarina.info/index.php/obshchestvo/27265-a-kvartira-vasha-uzhe-i-ne-vasha.html

Комментарии